Острова в океане базара

Теневой оборот "липовых народных художественных промыслов" только в Московском регионе составляет ежегодно десятки, если не сотни миллионов евро. В рублях эту цифру страшно даже представить Гжель от десяти рублей ...И вновь по узкой тропинке, пролегающей от железнодорожной платформы Игнатьево, иду в деревню Турыгино. Откуда есть пошел российский фарфор. Один час - путь электрички от Казанского вокзала Москвы до народного художественного промысла "Гжель", что золотыми буквами вписан в историю Российского государства.

Чем дальше дорога, тем больше у каждой остановки электрички бойких продавщиц, предлагающих незамысловатый товар. "Супер", вызывающий повышенный интерес у пассажиров, всегда пользующаяся спросом гжель. Посуда, игрушки, выполненные в народных мотивах. Издалека и впрямь продаваемая гжель - "родная", как будто настоящим мастером сотворенная. Переливается синими красками, своим молочно-белым цветом.

Только возьмешь ее в руки и сразу видишь, насколько все аляповато, безвкусно. Грубые мазки кистью лишь познавшего азы маляра, обжиг в явно кустарной печи, а значит, кувшин или кружка прослужат недолгое время, потрескавшись от соприкосновения с водной средой. Все это - рукоделие "умельцев", сегодня получивших емкое, я бы сказал, прилипчивое наименование: "контрафактники". Тех, кто свою жизнь построил по принципу: выпускать подделки под товар, который пользуется спросом. Еще в 1752 году купец Афанасий Гребенщиков, основавший первый русский завод по выпуску изделий из майолики, жаловался в Мануфактурную коллегию, что "без указу всякую пеструю ценинную (из цветной глины, с толстым пористым черепком, покрывалась эмалью и многоцветной росписью - Авт.) посуду делают... и продают дешевою ценою...". Просил он издать и запретный указ, где бы говорилось: "Впредь такую посуду по ценинному манеру не делали". К тому времени расплодилось в округе немало подражателей. Не выдержал Гребенщиков конкуренции с мелкими крестьянскими производителями, которые не на качество уповали, а на количество, и разорился.

Прошли немалые годы, века, но как будто ничего не изменилось в нашей суетной непредсказуемой жизни. Не только вдоль железнодорожных платформ, но и на автомобильных трассах вдоль дорог, что ведут из Москвы прямиком в деревню Турыгино, родную обитель гжельского фарфора и майолики, чуть ли не от столицы рядами выстраиваются бойкие продавщицы. На наспех сколоченных столах - низкопробная продукция, предлагаемая звонкими зазывными голосами как "истинно настоящая". А на одном из крутых поворотов возникает огромный стенд: "ГДЕ КУПИТЬ ГЖЕЛЬский фарфор от 10 рублей?". И ниже название производства, предлагающего за смешные деньги то, что составляет национальное достояние России.

Жаль тех, кто клюнет на рекламную уловку. Получат вместо желаемого через некоторое время обратный результат: краска полопается, а черепок потрескается. Никто из "самодельщиков" не может гарантировать качественного исполнения товара. И обращаться за защитой уже будет не к кому.

- Доказать-то ничего невозможно, - подтверждает директор ведущего Гжельского народного промысла, Герой Социалистического Труда Виктор Логинов. - Сегодня законодательство настолько "скудно" по своему воздействию на поддельщиков, что мы наблюдаем лишь громкие заявления государственных мужей, но никак не осмысленные действия без ограничения во временных сроках. Как-то к нам приезжала женщина из дальних краев. Некоторое время назад она была в Подмосковье на отдыхе. Вот так же потратила большую сумму на чайный сервиз с гжельской росписью, радовалась. Оказалось, приобрела рядовую подделку.

Пошли чашки трещинами, краски потускнели. Ко мне с обидой: "Специально приехала за тридевять земель, чтобы обменять сервиз". Объяснил ей, что не права, что "под гжель" сейчас кто только не работает ради получения "легких" денег.

Все равно стоит на своем, уперлась: "Не уеду, пока не обменяете. Раз вы - "Гжель", значит, должны отвечать и за тех, кто под вашей маркой работает". Я, пока с ней разговаривал, убеждал, в очередной раз подумал: "Все-таки не зря мы ведем бескомпромиссную борьбу с теми, для кого свой карман ближе интересов защиты национального достояния". Веками строилось то, что ныне называется народный промысел "Гжель".

Сведения об этом районе Подмосковья, как богатом хорошими для производства посуды глинами, находят уже в середине XVII века. Царь Алексей Михайлович в 1663 году издал указ, где говорилось, что "во Гжельской волости для аптекарских и алхимических сосудов приискать глины, которая глина годитца к аптекарским сосудам". Тогда же для Аптекарского приказа было доставлено в Москву пятнадцать возов глины из Гжельской волости и велено "держать тое глину на аптекарские дела; и впредь тое глину изо Гжельские волости указал государь имать и возить тое же волости крестьянам, како та глина в Аптекарский приказ надобна будет".

Великий русский ученый М.В.Ломоносов, по достоинству оценивший гжельские глины, написал о них столь возвышенные слова: "Едва ли есть земля самая чистая и без примешания где на свете, кою химики девственницею называют, разве между глинами для фарфору употребляемыми, какова у нас гжельская, которой нигде не видал я белизною превосходнее". Потому-то археологи со всей уверенностью ныне утверждают, что в Гжели всегда изготовляли игрушки, посуду из светложгущихся глин.

Как-то прочитал, что сегодня подделки в тех видах производств, которые пользуются спросом, составляют до шестидесяти процентов. А на народном промысле "Гжель" узнаю еще более страшную цифру - девяносто процентов.

Десять процентов, и не более, составляет продукция истинной Гжели в океане контрафактных изделий. Теневой оборот только в Московском регионе подделок "под гжель", по некоторым оценкам, превысил более пятидесяти миллионов евро в год. Получается, никому уже не нужен труд изучивших многовековые традиции мастеров, которые прошли все ступени обучения, приобрели навыки в исполнении качественной продукции. Теперь можно на личном подворье сложить печь, "позаимствовать", а точнее, украсть на Гжельском промысле инструмент, кисти, даже сырье, формы (чему есть немало фактов, известных и правоохранительным органам) - и на обочину дороги. Кто-нибудь да соблазнится на залежалый товар.

Ветеран Великой Отечественной войны, заслуженный художник России, лауреат Государственной премии Татьяна Дунашова из тех, чьими руками создавалась слава настоящей гжели. С 14 лет она на промысле. Еще до Великой Отечественной войны лепила статуэтки из местных глин и раскрашивала их масляными красками. Когда в деревне Турыгино, основе промысла, построили горн на дровах для обжига фарфора, стали применять подглазурные кобальтовые краски, перешли из графической в мазковую многотеневую роспись. Все это было по достоинству оценено Государственной премией, присвоенной ведущим художникам народного промысла. И сейчас без этого ноу-хау, ныне запатентованного промыслом, не мыслится выпуск современного гжельского фарфора.

- Обидно до слез, - говорила при встрече Татьяна Сергеевна, - из-за творящихся безобразий на пролегающем мимо моего дома Егорьевском шоссе. Вижу, как бездарно копируют когда-то мною созданное. Как буквально всучивают проезжающим явный брак. Разве можно терпеть надругательство над здравым смыслом, тем, что опошляют святой труд народных мастеров!

- Когда я, - продолжала Т.Дунашова, - у больницы, где лечусь, увидела торговую точку с выставленными подделками чашек на созданный мною сервиз "Ларец", то едва последнее здоровье не потеряла. Это был не фарфор, а серая масса. Кобальт черный, расписано безобразно - одна мазня. И что самое страшное, на донце стоит моя фамилия, мол, именно я являюсь автором. Стала скандалить, позвонила в милицию. В результате чашки убрали. Надолго ли?

У мастеровых, талантливых людей на Руси всегда хватало подражателей. Иногда доходило до смертного боя, лишь бы устранить конкурента. Недаром в "Русской правде", издававшейся еще в средние века, сообщалось, что за убийство ремесленника и ремесленницы положено 12 гривен. Вдвое больше, чем за обыкновенного человека.

Путешествие в сказочную Русь

Не призываю к кровавой вендетте, но сегодня островки чистоты, первозданности исконно российских промыслов окутаны плотной паутиной подражателей. Доходит уже до отрицания своеобразия, самобытности традиционных центров народного искусства. Есть и "научные объяснения" радетелей расширения мест бытования промыслов. Мол, то, что мы сегодня относим именно к подобному творчеству, зачастую привнесено из далекого зарубежья и потому не может быть присуще лишь одному городу или селению.

Хотя известный исследователь русского народного искусства граф П.С.Шереметев более ста лет назад говорил о совершенном своеобразии российских промыслов. Их привязанности к конкретным территориям. Приводил в пример летописцев, которые так восхищались украшениями церкви Андрея Боголюбского во Владимире: "Всякими узорочьями удиви ю..., златом и финифтом и всякою добродетью... ковано золотом".

Взять финифть, упоминаемую в отрывке старинного документа. И поныне в Ростове Великом живет и развивается этот художественный промысел. Здесь творят лучшие мастера. Но в округе, близлежащих поселках и городах расплодилось и немало копировщиков, в массовых объемах воспроизводящих лишь слабое подобие признанных украшений.

Или богатейший по своим ремеслам Нижегородский регион. В этом лесистом краю собрано настоящее ожерелье лучших по художественному осмыслению, ставших национальным достоянием России производств. Только перечислишь: Семенов, Городец, Казаково, Павлово-на-Оке, Бор - и сразу в памяти знаменитые матрешки, расписные лошадки, удивительная по сложности филигрань, богато инкрустированные ножи со сложнейшей гравировкой и столовые приборы, красочная по исполнению вышивка.

Но даже на центральной улице Нижнего Новгорода, прямо у первого в России фирменного магазина народных художественных промыслов, разложены на продажу низкопробные подделки. Как напоминание, что кич вечен, а любые подписанные на самом высоком уровне постановления о защите, сохранении национального достояния России - для поддельщиков лишь пустое сотрясение воздуха. В стороне остаются и различные инспектирующие органы, кормящиеся за счет налогов от производителя. Они слепы и глухи к нарушителям прав патентообладателя. Но преставители этих органов всегда вовремя оказываются в тех местах, где бабушки семечками торгуют.

Веками строилось умение создавать уникальные по исполнению предметы, переходило от отца к сыну, внукам. Не прерывалась нить творчества, преодолевала невзгоды, лишения. Всегда настоящее мастерство считалось дороже любого злата или серебра. Не зря же лучшие работы наши предки завещали потомкам. И нередко в дошедших до современников старинных бумагах читаем: "пояс старый новгородский", пояс "Шишкина дела", пояс "Макарова дела".

Кстати, искусно шитые и богато украшенные пояса были излюбленными предметами художественного рукоделия на Руси. Когда к ганзейским немецким людям пришел от новгородских бояр некто Борис Сильвестрыч, то он говорил, что его прислали по торговым делам бояре. Называл их при этом "триста золотых кушаков".

Каждый шаг при становлении искусного ремесла давался с трудом. Потому и поощрялись мастера. Одаривали их не только гривнами. Упоминали имена наравне с величанием бояр и царей.

Все это осталось в прошлом. Теперь, в наших рыночных беспредельных условиях, неистощимые на выдумку российские мастера оказались в бесправном положении. И гжель здесь - особый случай. Уж больно лакомый кусок она для тех, кто понимает, что сине-белый фарфор имеет не только материальную цену, но является, как и хохлома, своего рода визитной карточкой государства. Без нее Россия для иноземных гостей во многом лишь сырьевой придаток. Без своего исторически сложившегося лица, "особой стати".

Подмосковье всегда считалось своего рода становым хребтом русского народного искусства. Многие его заповедные места стали настоящими национальными символами. Здесь возникли и развивались по меньшей мере семь уникальных художественных промыслов: лаковая миниатюра Федоскина, роспись подносов Жостова, резная скульптура и игрушка Богородского, расписная матрешка и роспись с выжиганием Сергиева Посада, абрамцево-кудринская и хотьковская резьба по дереву, фарфор и майолика Гжели, шали Павловского Посада.

Стабильному развитию промыслов помогали строительством производственных помещений, оборудовали их современной техникой. Немалые средства вкладывались в обучение, чтобы не гасла слава народных мастеров. И это еще в памяти людей среднего и старшего поколения.

В самое трудное время начала девяностых годов минувшего столетия, когда происходил крутой поворот от одних форм экономических отношений к другим, рыночным, в Московской области определили наиболее значимые предприятия народных художественных промыслов. Ряд из них относился и к особо ценным культурным объектам федерального значения.

Список включал Богородскую фабрику художественной резьбы, Васюнинскую фабрику строчевышитых художественных изделий, Жостовскую ордена "Знак Почета" фабрику декоративной росписи, Мытищинский завод опытных и сувенирных изделий, Мытищинскую фабрику художественной росписи тканей, ордена Дружбы народов объединение "Гжель", Сергиевопосадскую фабрику художественных изделий и игрушек, Федоскинскую ордена "Знак Почета" фабрику миниатюрной живописи, Хотьковскую фабрику резных художественных изделий, Щербинский завод художественных промыслов и сувениров.

Здесь что ни название, то красными чернилами прописанная страница в истории национальной культуры России.

Богородские игрушки всегда были интересны не только резьбой, но и своей оригинальной конструкцией. Одни из них скреплялись планочками, другие стояли на тумбочке со спиральной пружинкой внутри, третьи приводились в движение с помощью шарика-баланса. Лучшие из них - "Медведь", "Кузнецы" - и сегодня для зарубежных гостей как открытие в неведомую и сказочную Русь.

Без сергиевопосадской игрушки не было бы нашей знаменитой матрешки. Именно здесь создана первая из них, что закреплено международным сертификатом, - "Девушка с петухом". Стала она образцом "русского стиля", потому как за ней последовали матрешки в образах крестьянок, бояр, исторических и литературных персонажей.

Жостовские расписанные букетами подносы за те несколько столетий, как был создан и начал развиваться промысел, разошлись по всей России. Мытищинский завод опытных и сувенирных изделий на рубеже 1980 - 90-х годов называли "монетным двором России". Большинство изделий отправлялось за рубеж. Особо ценным считался выпуск миниатюрных сувенирных самоваров, украшенных жостовской росписью.

"Письмо по тканям", или "живопись воском" стала основой создания уникальных изделий из шелковых тканей в технике "горячий и холодный батик". В России его связывают с промыслом, расположенным в Мытищах.

Лаковая миниатюра Федоскина - уходящие в глубь веков самобытные приемы миниатюрной живописи по изделиям из папье-маше.

Сине-белая гжель, дивная керамика, где рука художника словно оживила русскую душу с ее удалью и лукавством, песенностью и широтой, стала образом России. Абрамцево-кудринская цветочная розетка и резьба Хотькова - все это составные части уникального промысла, что столетиями развивался в расположенном на северо-западе Подмосковья лесистом районе.

Щербинка славилась изделиями из полудрагоценных видов камня. Изготавливали также по заданию Гознака памятные знаки и значки миллионными тиражами. Все это - в прошлом.

Промыслы Подмосковья сполна хватили лиха за последнее десятилетие. И главной проблемой стало сохранить свое привычное творческое лицо перед новыми собственниками, которых интересовали производственные площади, оборудование, земля, но никак не муки в поиске истины народных творцов. Потери потому здесь становились поистине необратимыми.

Хроника утрат

Приведем хронику наиболее значимых утрат.

Щербинский завод художественных промыслов и сувениров признан банкротом.

Выпуск изделий из полудрагоценных камней давно прекращен. Осталось с десяток работающих, которые иногда выполняют заказы по изготовлению... колодок для памятных знаков.

Жостовская фабрика два года назад также признана банкротом. Сейчас на ней жизнь едва теплится.

Мытищинский завод опытных и сувенирных изделий уже прекратил свое существование как народный промысел. И это несмотря на выпуск и поныне удивительной по исполнению сувенирной копии самовара образца XIX века, изготовленного когда-то знаменитыми тульскими мастерами братьями Воронцовыми.

На ладан дышит промысел в Хотькове, как и многие десятилетия развивавшаяся здесь уникальная по исполнению абрамцево-кудринская роспись. Новый владелец, похоже, считает более важным выпуск оконных рам, хотя предприятие зарегистрировано под названием "Народное искусство".

Все последние годы на Фабрике художественных изделий и игрушек в Сергиевом Посаде из-за отсутствия нормальных условий труда не работают. В лучшее время на промысле числилось 950 человек. Теперь - 30. И те сидят по домам. Раньше выпускали 5000 штук кукол в день. Ныне в год менее пяти тысяч. Матрешек, славы игрушечных дел мастеров Сергиева Посада, было до 300 штук в день. Сегодня ни одной. Если только заказ поступит. Да и то еще надо поискать знающего специалиста.

- Недавно, - говорит директор Георгий Аргун, - из ЮНЕСКО письмо поступило. В 2007 году промыслу сто лет исполняется. Об этом, сам проверял, никто ни в правительстве Московской области, ни в других государственных учреждениях и не ведает. Приглашают приехать и получить приз за сохранение уникального производства. А фабрика-то, считай, остановлена. Тут приходили коммерсанты из тех, кто "пальцы веером расставляет". Предлагали гробы в наших традициях расписывать. Убеждали, отбоя не будет от заказчиков. Может, и впрямь согласиться.

На Федоскинской ордена "Знак Почета" фабрике миниатюрной живописи возьми любую основную специальность - живописец, художник - и сразу возникает зияющая брешь в заполнении вакансии. Слишком низка оплата труда, не превышающая нескольких тысяч рублей. И это при очень высокой культурной и потребительской значимости изделий. В магазинах цену шкатулкам с федоскинской росписью знают. Она "зашкаливает" за десятки тысяч рублей. Отсутствие специалистов, резкое снижение объемов выпускаемой продукции вынудило новых руководителей Федоскина закрыть цех по выпуску коробочек из папье-маше. Парадокс видится в том, что именно эти изделия являются первоосновой для промысла. Живут на остатках старых запасов, которые не будут вечными.

Не лучше судьба и у Мытищинской фабрики художественной росписи тканей, ныне "Русский батик".

- Нас планомерно уничтожают, - считает директор Николай Плотников. - Только не пойму: по злому умыслу или по природной глупости. Вновь подтверждаю, что за рубежом наши изделия всегда, и сегодня в том числе, ценились очень высоко. В советское время платки и палантины, выполненные в стиле батика, продавались и на международных авиарейсах. Вспоминаю случай, рассказанный стюардессой. К ней подошел во время полета из Америки в Москву пассажир и попросил разрешения приобрести двадцать платков нашего промысла. У нее столько не было. Она поинтересовалась, не для перепродажи ли нужно. "Нет, - ответил пассажир, в предыдущем полете я уже приобретал платки, выполненные в стиле русского батика, и обустроил свою гостиную. Родственники ко мне теперь приходят посмотреть на оформление жилого дома, как на картину известного художника в музее. Не хватает двух десятков платков, чтобы гостиная стала еще краше".

Остались на фабрике одни пенсионеры, что отдали производству многие десятилетия и без него себя не мыслят.

- Мы теперь как одна спортивная команда, - с грустной улыбкой подводит итог Николай Плотников. - Только не знаю, будут ли когда победы. Спортивной терминологией заговорил потому, что от финансовой безысходности наладили для футбольных фанатов изготовление лент с надписями любимых клубов. Выпускаем и носовые платки с изображениями символов наступившего года: "обезьяна", "петух"...

И вот последнее сообщение: промысел "Русский батик" как предприятие прекратил существование.

То, что сегодня происходит с художественными народными промыслами в Подмосковье, выстраивалось не в один день. Но если при решении замысловатой головоломки всегда требуется немало времени для размышления, здесь самые острые проблемы рубились с плеча, одним махом. Летели не только щепки, но и едва наметившееся финансовое благополучие народного искусства.

Взять ту же управленческую вертикаль с подчинением промыслов, которую они прошли при губернаторе Московской области Борисе Громове. Начиналось кураторство с министерства промышленности, затем были отданы "под крыло" комитета по туризму. Теперь переданы министерству культуры.

И что? Отсутствует у правительства Московской области стратегия поддержки народных мастеров. А если и есть какие-то ее зачатки, то это стратегия развала. Расписываются в министерстве культуры в собственном бессилии, не зная, как собрать в единое целое ныне разобщенные уникальные промыслы.

"Липовые" промыслы Сегодня и Жостово, и Федоскино, и Богородское - явно не лучший пример для подражания. Не говорим о настоящих мастерах, которые и в Антарктиде могут доказать свою творческую состоятельность. Здесь же и смешение совершенно разноплановых стилей в угоду временным преимуществам, и насильственное внедрение чужеродных приемов труда. Более того, чистой воды ремесленничество у мало подготовленных к эстетически и профессионально высокому исполнению своеобразных изделий людей. Напомню, к концу минувшего столетия в Московской области к традиционным народным промыслам было отнесено только десять предприятий. Сегодня их уже 46. Получается, природа, среда обитания, разум человека смогли за две тысячи лет нашей эры воспроизвести лишь малую толику того, что оказалось подвластно контрафактникам.

Месторасположение традиционного промысла "Гжель" держит "пальму первенства" по созданию предприятий, занимающихся подделками. Здесь их уже десятки. И список ежегодно пополняется. В них не нужно творить, мучиться сомнениями в поисках новых изделий. Проще безнаказанно использовать интеллектуальную собственность создателей и правообладателей современных стилевых особенностей гжели - всех тех, кто создавал славу сине-белому фарфору. Теперь это худо-бедно устойчиво развивающиеся производства. Те же, кто создавал славу и авторитет региону, как загнанный зверь среди флажков. Одни долги составляют почти половину годового объема выпуска высококачественных изделий.

Естественная причина: подлинная гжель стоит дороже ее имитаций. Но самое удивительное, что на нехитрую удочку дешевизны продукции от "подделочников" попадаются и российские "верхи". Первые, случается, выходят на тех, кто в исполнительной и законодательной власти занимается приобретением изделий для подарков. И с заботой об экономии бюджетных средств недоброкачественная продукция приобретается.

Получается, официальные лица России зачастую пропагандируют низкопробные сувениры зарубежным делегациям. Интересно бы узнать, что говорят наши гости, возвращаясь на родину.

Помню, сколько сил, душевных и физических, было потрачено для создания в гжельских местах настоящего центра народного искусства. Институтом генплана Московской области была подготовлена программа развития художественного народного промысла "Гжель" как особо ценного объекта истории и культуры федерального уровня. Реставрировалась, возрождалась из руин церковь, воссоздавался музей. На территории предприятия и поныне действует выставка изделий народных мастеров. Еженедельно вереницей выстраиваются десятки автобусов с зарубежными и российскими туристами. Многие образцы изделий бесценны.

Зарождался настоящий музейный и образовательно-производственный комплекс, прообраз наукограда керамики России: с научно-исследовательской базой, учебными заведениями, промышленными корпусами. Но не успели здесь завершить начатое. Оказались, как и вся страна, в экономическом коллапсе. Порушено, предано забвению и до сей поры никем не отмененное постановление Российского правительства о создании культурных охранных зон типа "Гжель", "Хохлома" и их обустройстве.

Это - центр России. А если отъехать за сотню или более километров подальше? На Урал с его самоцветами, в Сибирь с тончайшей берестой? Или взять тот же Палех?

В том, что подделки под составляющие национальную гордость России изделия отвоевывают все новые территории страны, воочию неожиданно для себя убедился во время поездки в Ивановскую область. В салоне-магазине поселка Палех, общепризнанного центра лаковой миниатюры, рядом со шкатулками, выполненными проживающими здесь известными художниками, был установлен и стеллаж с мартышками в стиле гжель. Отличались они своей ядовито-фиолетовой краской, изобразительной безвкусицей.

Когда поинтересовался у продавца в причинах любви к явной халтуре, сначала удивился ответу: "Хоть какое-то разнообразие на прилавках да будет. И к тому же от представителей предприятия, выпускающего фарфор в стилистике гжели и расположенного в Подмосковье, никак не отвяжешься. Все говорят: возьми да возьми. Разве при такой напористости откажешь? Их интерес к салону-магазину понятен, так как в нашем поселке Палех немало туристов в любое время года бывает. На проблемы с реализацией товара не жалуемся. Приобретут и этот". А потом подумал: "А разве ты иного должен ожидать?". Последние десятилетия истребили у многих уважение к своей истории, к соблюдению на государственном уровне утвержденных законов.

В словах продавца, думается, и корень проблемы зарыт. Рубль, он и с подмоченной репутацией остается рублем.

Источник: Культура, 28.09.2006